Скоморох - Страница 62

Вообще-то в понимании Волкова это была обычная лесная дорога. Здесь если встретятся повозки, то возницам придется проявить всю виртуозность, на какую они только способны, чтобы разъехаться, не допустив столкновения. Понятно, что движутся здесь со скоростью неспешного пешехода, но больно уж вплотную к дороге растут деревья, только подлесок отступает на пяток сажен от обочины, где уже стоит чуть не сплошной стеной, что очень удобно для засады. Но тут уж ничего не поделаешь. Иное дело – светлый сосняк. Его потому так и называют, что видимость там доходит до сотни метров, а то и больше и верховой может двигаться практически беспрепятственно. Сосны не дают расти под собой ни траве, ни иным деревьям, так что земля под ними покрыта только опавшей желтой хвоей. Ельник тоже не больно-то позволяет другим растениям плодиться рядом с собой, но то уже другие деревья и видимость там ограничена ничуть не меньше, чем в лиственном лесу, а под раскидистыми лапами можно укрыть просто неприличное количество нападающих.

Однако здесь дорога вилась именно по лиственному лесу. Деревья, устроив между собой соревнование в борьбе за выживание, вымахали до неприличной высоты, хотя и имели сравнительно тонкие стволы. Но этот лес для стройки не годился, если только возникнет желание сладить нечто кривое и несуразное, потому как стволы хоть и были длинными, прямыми линиями не отличались: плавно извивались на всем протяжении или же изобиловали развилками. Попадались, конечно, и ровные, да только их было настолько мало, что вырубками здесь никто не занимался. Больно хлопотно, а прибытка чуть. У подножия этих деревьев густо разросся подлесок.

Обычно купеческие караваны, преодолевая подобные лесные массивы, запускали по сторонам от дороги боковое охранение, страхуясь на случай нападения разбойничков. Но то купцы, которые передвигались медленно и верно. Иное дело, если это был какой знатный путник или почтовая карета. Эти двигались побыстрее, преодолевая верст шесть-семь в час, а при таком темпе обследовать подлесок просто некогда.

Дорога немилосердно петляла, лес был изрезан оврагами с крутыми склонами, так что если массив имел по прямой протяженность шесть или семь верст, то по дороге выходило все двенадцать. В том месте, где сейчас находился Виктор, она как раз закладывала очередную петлю, огибая глубокий овраг у его основания, и, далее пролегая вдоль его южного края, вилась на запад. Склоны оврага хотя и поросли деревьями, как ни странно, на подлесок были бедны: он практически отсутствовал, что позволяло просматривать склон до самого дна и видеть противоположный край. Однако нельзя сказать, что там легко пройти. Пространство между деревьями завалено буреломом настолько плотно, что если и возможно сквозь него протиснуться, то с большими затруднениями и уж точно при наличии очень прочной одежды или той, которую не жаль изодрать в этих дебрях в клочья.

Звуки приближающейся кавалькады он услышал задолго до того, как увидел ее. Дробный топот копыт и грохот повозки разносились довольно далеко. А вскоре он смог и наблюдать тех, кто таким образом возвещал о своем приближении. Присмотревшись к противоположному краю оврага, шагах в двухстах от него, он рассмотрел сквозь деревья двигающихся сейчас на восток всадников и карету, запряженную двумя парами лошадей. Он смог составить общее представление о путниках, но из-за деревьев, между которыми сейчас мелькали путники, не удавалось рассмотреть детали. Однако он все же разобрал, что на всех всадниках синие кафтаны, наверняка мундиры, иначе и быть не может, больно уж все одно к одному.

Что ж, значит, все идет именно так, как он и предполагал. Барону незачем было покидать постоялый двор ни свет ни заря, так как время его особо не поджимало. К этому выводу Волков пришел, оценив состояние лошадей: не больно-то и заморенные, все еще полные сил, выходит, их не сильно подгоняют, а это возможно, когда нет особой спешки. В отряде, помимо драгун, только кучер да сам барон.

Не желая лишний раз рисковать, Виктор решил было попытаться достать барона на постоялом дворе, раз уж так все удачно срасталось и ему удалось прихватить того на месте ночевки. Однако вовремя вспомнил, что шестеро из десятка солдат его видели и были на него злы, так что на глаза им лучше не попадаться. Другим аргументом для отказа от этого намерения послужило то, что ему был незнаком этот постоялый двор, в который он даже не входил, ведя за ним наблюдение из придорожных кустов. Одни минусы. Вот если завалиться туда с наемниками, появление которых, конечно, поначалу насторожит драгун, но не вызовет особых подозрений, тогда можно было прихватить их всех. Но тогда придется пойти на открытое нападение при наличии нежелательных свидетелей, которых тоже нужно будет зачищать, а наемникам этого не нужно.

Поэтому, убедившись, что барон остается здесь на ночевку, Виктор направился в лес, где уже вторые сутки маялись от безделья его подельники. За это время они успели основательно подготовиться к встрече дорогих гостей, а потому шансов выскользнуть у тех было очень мало, а вот у нападающих положить всех и при этом не понести потерь самим – достаточно много. Что же, пока все шло так, как и задумывалось, главное, чтобы эта тенденция сохранялась и впредь.

Обогнув край оврага, до того отдалявшиеся от него карета и эскорт начали быстро его нагонять. Ничего удивительного, ведь он вел свою лошадку в поводу, а сам топтал землицу ножками. Вполне обычная манера передвижения, если у тебя нет запасной лошади, а на имеющуюся пришлось навьючить поклажу. Стоит заметить, что вот таким вот образом Добролюбу приходилось путешествовать не один год, нося с собой все свое имущество.